Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]
Он бросил на меня взгляд растерянных светло-голубых глаз. Неужто парень чего-то боится, с удивлением подумал я. Это действовало мне на нервы. Я знал Джея Уэзера не первый год, но в таком состоянии еще никогда не видел его. Худое от природы лицо, казалось, вытянулось еще больше и даже как-то заострилось. Он не мог устоять на месте, его большие руки нервно сжимались и разжимались. Затем машинально он принялся ковырять пальцем обтянутый кожей верх письменного стола. Я знал, что ему где-то около пятидесяти, но сейчас можно было дать лет на десять больше.
— Джей, — по-свойски ворчливо начал я, — похоже, ты сейчас лопнешь? Послушай, дружище, давай-ка выкладывай, что тебя гложет.
Он опять уставился на циферблат своих часов — Сейчас, минутку, Марк. Одну минуточку, — забормотал он. — Даже полминутки…
Мне показалось, что голос его звучит напряженно.
Я молчал. Он позвонил мне за полчаса до назначенного времени, чтобы удостовериться, что я не забыл о встрече, о которой мы договорились еще вчера, и предупредил, что придет без десяти двенадцать. Когда он появился у меня в офисе, лицо у него было довольно встревоженное и говорил он о чем угодно, кроме того, Что действительно его беспокоило, — и вот теперь совсем разнервничался.
В конце концов он с трудом оторвался от часов и бросил взгляд на свое левое плечо.
— Проклятье, — тихо сказал он, — проклятье, проклятье…
— В чем дело?
— Марк, — воскликнул он, — ты видишь это, Марк? Меня бросило в дрожь, и по коже забегали мурашки. Я абсолютно не понимал, чего он от меня хочет.
— Что я должен увидеть? — спросил я. У него перехватило дыхание. Через силу он приоткрыл губы, и я услышал вздох, больше похожий на Хриплый стон:
— Разве ты не видишь? Неужели ты вообще ничего не видишь?!
Мне и раньше доводилось встречать немало людей, подверженных истерике, и будь я проклят, если потерплю, чтобы здоровенный мужик бился в припадке в моем офисе! Но я пока сдерживался. Джей сидел прямо передо мной, я видел его совершенно отчетливо, да и не только его, но даже его отражение в полированной крышке секретера, который я лично протер тряпочкой перед его приходом. Вся крохотная комнатушка была перед моими глазами: кожаные кресла, полки с папками, диван — вот вся обстановка, ничего такого, чего бы я не видел уже тысячу раз.
— Успокойся, Джей, — как можно радушней произнес я. — Не бери в голову. Подумаешь, мало ли что бывает… А кстати, что я должен был увидеть?
— Попугая.
— Что-о?!!
— Попугая, Марк. Разве ты его не видишь? — Лицо его перекосилось от ужаса. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. — Не обманывай меня, Марк.
— Послушай, старина Джей, — как можно мягче произнес я, — мы ведь с тобой знаем друг друга не первый год. Не валяй дурака и не морочь мне голову. Что за ерунда с этим попугаем?
— Так вот же он, у меня на плече. Большой зеленый попугай, и, видишь, сидит у меня на плече!
Может быть, при других обстоятельствах это было бы даже забавно. О таких вещах приятно вспоминать много лет спустя, чтобы вволю посмеяться с друзьями. Но теперь мне было вовсе не до смеха. Нет ничего забавного в том, когда смотришь на человека, которого знаешь многие годы, которого привык любить и уважать, а он у тебя на глазах сходит с ума.
Всего неделю или две тому назад я разговаривал с Джеем здесь, в Лос-Анджелесе. Хозяин магазина мужской одежды, он тогда был не более сумасшедшим, нежели я сам. Тут что-то не так. Одно я знал совершенно точно: Джей не валяет дурака и не морочит мне голову. Он и в самом деле напуган до смерти.
Титаническим усилием я прогнал со спины добрую сотню мурашек и осторожно наклонился к нему:
— Ты уверен, что я должен его видеть?
— Наверное, нет, Марк. — Он беспомощно вздохнул, широкие плечи заходили ходуном. — Думаю, что нет. Должно быть, я спятил.
— Не глупи! — рявкнул я. — Давай рассказывай все по порядку!
— Ладно, идет. — Он с трудом прикурил сигарету — так тряслись его руки, глубоко, со свистом затянулся, потом опять машинально бросил взгляд на левое плечо и быстро отвернулся. Выпустив клуб синеватого дыма, он еще немного помолчал и наконец решился:
— Ты, наверное, считаешь, что я спятил. Но это не так. А может, и в самом деле… Но, Марк, попугай точно там… — Он украдкой покосился налево, и глаза его испуганно расширились. — Я-то его вижу. Да и не только вижу, я его чувствую. Ты-то видишь?
Я медленно покачал головой:
— Нет. Но не обращай внимания, старина. Я не понимаю…
— Я тоже не понимаю, черт подери! — взорвался он. — Если я еще не спятил окончательно, так это долго не протянется! Каждый полдень, будь я проклят, минута в минуту!
— И так постоянно?
— Нет. Только в полдень. И не больше часа. Я проверял, все точно. Ровно в полдень, минута в минуту… — Голос его упал до шепота, и он снова лихорадочно затянулся.
— И как долго это продолжается?
— С понедельника. И так каждый день. Сегодня был четверг. Значит, вот уже третий день эта штука, что бы это ни было, сводит с ума беднягу Джея.
— Ты кому-нибудь еще об этом говорил? Он безнадежно покачал головой:
— Впервые это случилось в понедельник, помню, я был в магазине. Проклятье, это произошло дьявольски неожиданно! Я помчался домой. И вот ровно через час все пропало. Он исчез. — Джей снова замотал головой. Лицо его напоминало безжизненную маску. — Понимаешь, проклятущая птица просто растворилась в воздухе!
Если в я знал, что ему сказать! Многие годы мы были с ним друзьями. Не то чтобы закадычными, но довольно-таки близкими. Виделись мы не часто, но он мне нравился, и я был уверен, что он испытывает ко мне нечто похожее.
Мы еще какое-то время поболтали о том о сем, и я почувствовал, как он начал успокаиваться. Да и с чего бы ему страдать галлюцинациями посреди дня: никаких потрясений он не переживал, никаких угрожающих моментов припомнить не мог, да и вообще — с чего к нему привязалась всякая дрянь!
Я поднялся из-за стола и, подойдя к огромному окну за моей спиной, уставился на лежащую внизу Спринг-стрит. Толпы людей, с озабоченностью муравьев спешащих проглотить свой обед, сновали взад-вперед, гудели машины, медленно ползущие вниз по улице, словно большие жуки. Яркое солнце безмятежно заливало теплым светом весь этот людской муравейник. Я едва не разразился нервным смехом — там, внизу, такая мирная картина, где никто и не подозревает, что прямо над их головой мы с Джеем вполне серьезно обсуждаем проблему попугая-невидимки. Это просто нереально. Да и день для этого выдался совсем неподходящий: воздух прозрачен и чист, не правдоподобно ярко светит солнце. Даже смог, который обычно окутывает улицы Лос-Анджелеса удушливой серой пеленой, теперь поднялся куда-то в небеса и был почти неразличим.
Я обернулся. Джей скорчился в кресле, все еще тараща глаза на левое плечо. Он чуть слышно прошептал:
— Веришь ли, я ведь на самом деле вижу его. Вижу так же ясно, как тебя. Он тут, говорю тебе, я его чувствую! — Голова его безвольно свесилась набок. — Я просто не понимаю, где сон, а где явь! Марк, как ты думаешь, я и вправду спятил?
— Нет, Джей, с тобой все в порядке. Выброси это из головы.
Конечно, все могло случиться, но я не был настолько глуп, чтобы вот так ему и брякнуть. Я снова уселся поудобнее за стол и вытянул ноги, а он следил за мной взглядом затравленного кролика.
Через какое-то время он торопливо сунул руку в карман пиджака, вытащил узкий длинный конверт и бросил передо мной на стол. Я взглянул на фамилии, напечатанные в верхнем левом углу: «Коуэн и Фиск, адвокаты». Джей вытащил из конверта какие-то документы и сунул их мне под нос.
— Взгляни-ка на это, — буркнул он. — Вот из-за этого-то я и пришел. Собственно говоря, это еще одна причина, почему ты мне понадобился. Я пришел поговорить, потому что верю, Марк, — ты мне друг. Главное не то, что ты частный детектив. Главное, что я могу тебе доверять!
— Ну, ясное дело, Джей. Для тебя — все, что хочешь, — пробормотал я, украдкой покосившись на него.
Он уже выглядел получше, во всяком случае, вид у него был не такой затравленный, как полчаса назад, хотя и видно было, что он все еще нервничает. Вытащив один из документов, я развернул его и углубился в чтение. Сначала мне показалось, что я занялся не своим делом.
«Я, нижеподписавшийся, свидетельствую, что передаю и продаю свою долю собственности и свою долю будущей прибыли… в нижеследующем…»
Я поднял на него глаза:
— Какого черта? Что все это значит, Джей?! Это какая-то купчая… Ничего не понимаю.
— Ты прав. Это действительно купчая — на все, что мне принадлежит.
Это и в самом деле была купчая, составленная абсолютно правильно, на магазин мужской одежды на Девятой улице. Он принадлежал Джею. Господи, это было еще хуже, чем я думал!
